- В этой теме 90 ответов, 11 участников, последнее обновление 13 лет, 5 месяцев назад сделано
.
-
Сообщения
-
Слишком много желающих ПЕРЕВРАТЬ историю. Украсть её у нас…
Нельзя оставлять без внимания этого шовинистического мракобесия.
Историю надо защищать, и потому эту тему я начинаю исследованием Н.Ермоловича.Николай Ермолович.
Белорусское государство Великое княжество ЛитовскоеВступительное слово
Заголовок этой книги не может не вызвать очевидного изумления у читателей. И действительно, государство белорусское, а название имеет литовское. Тем более, что в исторической науке закрепилось утверждение, что Великое княжество Литовское (ВКЛ) было литовской державой в современном значении этого слова, что его образование началось с завоевания литовским князем Миндовгом в середине 13 столетия ряда белорусских земель, и в первую очередь так называемой Черной Руси с городами Навогрудком, Волковыском, Слонимом, Городней и прочими [1] . Казалось бы, что такое редкое в науке единодушие основывается на бесспорных исторических сведениях. Но еще в свое время было сказано, что «в достоверных источниках не дошло до нас никаких сведений о завоевании Литвой этой территории» [2]. С того времени прошло более 100 лет, но впоследствии не появилось ни одного источника, который бы подтверждал литовское завоевание какой-нибудь белорусской земли [3].
Даже В.Пашуто в своей работе об утверждении Литовского государства, где можно было бы искать детального рассмотрения этого исторического факта, говорит о нем как бы мимоходом «В Черной Руси, которой Миндовг завладел в 40-х годах 13 века, княжил его сын Войшалк» [4]. И все ж… этот исследователь, книга которого способствовала еще большему укреплению в нашей историографии утверждения о литовском завоевании Белорусии, вероятно, не был убежден в правильности этого и других своих тезисов, связанных с образованием и дальнейшей историей ВКЛ, поскольку счет необходимым заявить: «Дальнейшие успехи нашей науки, может быть, приведут к пересмотру приведенных здесь аргументов и выводов. Чем раньше это случится, тем лучше» [5]. Да, пересмотр необходим. Современная историческая наука не может мириться с бездоказательными утверждениями, рассказ об образовании ВКЛ и его дальнейшей истории должен быть приведен в соответствие с историческими сведениями.
Николай Ермолович.
Древняя Литва — историческая область Беларуси
Вопрос о местонахождении летописной Литвы — один из важнейших в нашем исследовании. И правда, где была та земля, имя которой потом дало название одному из крупнейших государств в Европе? Эта проблема требует детального рассмотрения, поскольку с ее описания и начинается описание истории создания ВКЛ.
В разные исторические периоды под Литвой понимали не одну и ту же территорию, не один и тот же народ. Еще в конце 19 века А.Кочубинский критиковал тех ученых, которые «современное этнографическое положение Литвы выводили из положения доисторического, во времени не изменного» [76]. Жаль, эта верная мысль осталась в науке без внимания, и в дальнейших исследованиях и учебниках по истории Древняя Литва отождествляется с иной исторической областью — Аукштайтией, которая занимала восточную часть современной Литвы [77].
Одной из причин отождествления летописной Литвы и Аукштайтии является то, что последняя в древних летописях не упоминается. Поэтому и был сделан вывод, что она выступает здесь под названием Литвы [78]. Это стало общепринятым, что и сдерживало дальнейшее выяснение вопроса, где была летописная Литва 11-13 вв. Исследователи, вместо того, чтобы внимательно прочитать и проанализировать указанные места летописей и дать ответ на этот вопрос, бездоказательно повторяли: Литва — это Аукштайтия. Однако Литва 11- 13 вв. — это не Аукштайтия, и находилась она не там, где ее располагают исследователи.
Ответ на вопрос, где была летописная Литва, дают, главным образом, некоторые записи наших летописцев. Сообщения эти, как увидим, подтверждаются топонимикой и другими материалами.
Ипатьевские летописи под 1159 г. сообщают о том, что минский князь Володар Глебович «ходяше под Литвою в лесех» [79], а под 1162 г., что он же выступил на своего противника «с Литьвою» [80]. Отсюда видно, что Литва находилась по соседству с Минским княжеством. К тем же выводам, основываясь на тех же летописных сведениях, пришел и А. Насонов [81].
Территорию, которая находилась на запад от Минска, как Литву показывает, но уже со стороны Новогородка ( и это особенно ценно), запись ипатьевских летописей под 1262 годом. Сообщается, что князь Войшалк «учини собе манастырь на реце на Немне, межи Литвою и Новым-городком» [82]. Как известно, Войшалк основал монастырь при впадении реки Валовки в Неман, там, где сейчас находится д. Лавришево [83] (на северо-востоке от Новогрудка). Таким образом, согласно с летописью, на северо-востоке от Лавришева, за Неманом, в направлении Минска находится Литва, что целиком соответствует летописным сведениям 1159 и 1162 годов. Если бы под Литвой здесь подразумевалась Аукштайтия, то летописец не сказал бы, что основанный Войшалком монастырь был между Литвой и Новогородком, ибо Аукштайтия находилась от Новогородка не на северо-восточном, а на северо-западном направлении.
Летописная Литва была не только на правом, но и на левом берегу Немана. В 1190 году князь Рюрик Ростиславович решил помочь своим родственникам – пинским князьям в борьбе с Литвой и собрался в поход на нее, но не смог дойти туда, так как потеплело, и снег растаял, а в этом болотистом краю только и можно было воевать в сильные холода [84]. Из этого можно сделать вывод, что Литва была недалеко от Пинской земли, за ее болотами. Об этом также свидетельствуют Ипатьевские летописи под 1246 г. В них сообщается про литву, которая совершила набег на Пересопницу (на Волыни), и возвращалась через пинскую землю обратно, где и была разбита галицко-волынскими князьями [85]. В следующем году «литва» напала на Мельницу и Лековню (также на Волыни) и опять возвращалась через Пинскую землю, где так же была разбита [86]. В 1262 году отряды «литвы», посланные Миндовгом на волынские города, отступали: первый – в направлении Ясельды [87], а второй – к Неблю [88], что означает в сторону Пинской земли, как и в предыдущих случаях. Поскольку каждый раз обратный путь «литвы» проходил через Пинскую землю, то можно сделать вывод, что Литва находилась где-то по соседству с ней. Так оно и было, о чем непосредственно и подтвердили Ипатьевские летописи. Под 1253 годом в них рассказывается, как галицко-волынские князья, идя через Пинск на Новогородок, встретили на своем пути литву: «И послаша сторожу литва на озеро Зьяте (в середине Х VI ст. при переписи пинских пущ оно уже называлось болотом [89] и гнаше через болото до реки Щарье» [90]. «Сторожа» обычно высылалась для охраны границ государства. Из этого следует, что Литва находилась где-то в верховье левого притока Немана – Щары. Кстати, название это балтского происхождения, означает «узкая» [91].
Эта Литва прикрывала собой Новогородскую землю с юго-востока, ибо галицко-волынские войска, победив ее, «наутрея же плениша всю землю Новогородьскую» [92]. О том же местонахождении Литвы говорит и запись Ипатьевских летописей под 1255 годом: «Данилови же (Данила Галицкий) пошедшу на войну на Литву, на Новогородок» [93]. Это означает, что галицкие войска шли на Новогородок той же дорогой, что и в 1253 году, а именно через Литву. Эти факты, видимо, и имела в виду Ф. Гуревич, означая, что в летописных сведениях про Новогрудок в 50-70 годах XIII ст. «рассказывается о проникновении галицко-волынских князей из Литвы в этот город» [94]. У Н. Нарбута мы читаем о том, что в 1405 году туровский бискуп Антоний с согласия Витовта крестил в Литве народ в православную веру [95]. Было непонятно, почему именно туровский бискуп крестил Литву, которая, если ее отождествлять с Аукштайтией, находится далеко от Турова. Но в свете вышесказанного все становится ясным. Литва была по соседству с Турово — Пинской землей, и поэтому совсем естественно, что ее крестил туровский бискуп.
В свое время А. Кочубинский предполагал, что название «Литва», связывая с корнем «ли» в нашем «лить», в литовском «лиетус» (дождь), означает жителей влажной местности. Он утверждал также, что название «дреговичи» также литовского происхождения («дрегнос» на литовском «влажный») [96]. То, что летописная Литва в древности находилась по соседству с болотистой Турово — Пинской землей, населенной дреговичами, подтверждает эти суждения исследователя. Про такое соседство свидетельствуют и археологические исследования. В. Седов на их основании считает, что дреговичи далее на север от Выгоновского болота не жили даже в относительно позднее время [97]. Именно Выгоновское болото было природной границей между Пинской землей и летописной Литвой. Оно же было причиной и того, что дреговичская колонизация летописной Литвы значительно замедлилась, поэтому последняя могла так долго просуществовать. В согласии с приведенными фактами находится и сообщение М. Стрыйковского про Литву над Неманом, «которая жила в пущах и издавна прислуживала Новогрудскому княжеству» [98].
Характерно, что на территории, которая в летописи выступает под названием Литвы, до сегодняшних дней сохранился топоним «Литва». Населенные пункты с таким названием мы встречаем в Слонимском (Гродненская обл.), Ляховичском (Брестская обл.), Узденском, Столбцовском, Молодеченском (Минская обл.) районах. Это коренные названия, которые совпадают с летописным названием «Литва» и которые имеются только в указанном регионе. Их нужно отличать от топонимов типа « Литвиново», «Литвиновичи», «Литвяки» и им подобных, которые имеются в других местностях Белоруссии, России, Украины. Появление их там связано с переселенцами из Литвы в те местности. Один из таких топонимов – «Литвилишки» выявлены нами на территории Аукштайтии (бывшая Муксниковская волость Виленского повета). И рядом с ним – топоним «Минчуки» [99]. Понятно, что они было основаны выходцами из летописной Литвы и соседней с ней Минщины.
Летописные данные и топонимика дают возможность ориентировочно определить территорию Древней Литвы. На севере она граничила с Полоцким княжеством по неманской Березине. Позже она была перепутана с днепровской Березиной, которую и считали границей Литвы и Руси. Так, московские послы, предъявляя претензию на белорусские города, говорили послам Великого Княжества Литовского: «… а рубеже был тем городом с Литовской землею по Березыню» [100]. Про литовско-полоцкое пограничье тут свидетельствуют и расположенные рядом топонимы «Литва» и «Полочаны» (Молодеченский район). По этой же р. Березине шла северо-западная граница Литвы с Нальщанами. На востоке Литва граничила с Минским княжеством, западная граница которого не шла дальше реки Усы (приток Немана) [101]. На восточном левобережье верхнего Немана Литва в глубокой древности соседствовала с другим балтским племенем – лотвой, о чем свидетельствует одноименный гидроним (Копыльский р-н) и топонимы «Большая Лотва» и «Малая Лотва» (Ляховичский р-н) [102]. Не исключено, что именно отсюда и началось расселение литвы и лотвы: первой на северо-запад, второй – на север и северо-восток [103]. Дальше граница Литвы переходила на р. Щару, большой южный изгиб которой и являлся природной границей Литвы на юго-востоке, юге и юго-западе. Примерно по верховью реки Мышанки и по нижнему течению реки Валовки шла западная граница Литвы, которая в более древние времена отделяла ее от ятвягов.
Для науки имеет принципиальное значение выяснение вопроса, где была «Литва Миндовга», ибо именно с нее начался процесс объединения балтско — литовских племен. В. Пашута показывал ее в Аукштайтии, на территории, которая включала города Вильно, Троки, Кернав, Делтуву, Укмерге [104]. Но на этой же карте он поместил (правда, с вопросом) г. Воруту, где, как отмечено в летописи под 1252 годом, оборонялся Миндовг от своих противников [105], не месте современного поселка Городище (Барановичский р-н), что очень далеко от Аукштайтии. В связи с этим возникает вопрос, почему Миндовг защищался от врагов не в «Литве Миндовга», а в Новогородской земле, почему он бросил «свою» Литву и пришел искать защиту в чужой земле. В. Пашута не ставил этих вопросов, и, естественно, не дал на них ответа, как и не разъяснил, почему он предполагал, что Ворута находилась на месте современного Городища.
Но все дело в том, что «Литва Миндовга», как и вся Литва, находилась не в Аукштайтии, а в Верхнем Понемонье, где и Ворута. Уже летописное сообщение, что «Даниил возведе на Кондрата Литву Миндовга Изяслава Новогородского» [106], дает понять, что «Литва Миндовга» и Новогородок находились недалеко одна от второго. Видимо, это последнее было причиной того, что Э. Гудавичус, который посвятил «Литве Миндовга» специальное расследование и который считает, что она находилась на юге современной Литвы, даже не указал, в каком контексте она упоминается [107]. Близость «Литвы Миндовга» от Новогородка дает возможность определить (хотя бы приблизительно) местонахождение Воруты. Хотя ее отождествление с современным Городищем не может быть бесспорным, однако оно может быть близким к истине. Мы со своей стороны о местонахождении и названии Воруты высказываем такое предположение. Между реками Сервечью и Валовкой есть небольшая речка Рута и несколько населенных пунктов с таким названием. Может быть, на месте одного из них и находилась Ворута. В первоначальной редакции летописи, созданной, как предполагал В.Пашута [108], в Новогородке, могло быть написано, что Миндовг «вниде во град во Руту». Повторение предлогов характерно для Новогородской летописи: «на реце на Немне», «за Домонтом за Нальщанским», «на Романа на Брянского» [109]. Позже редактор, вставляя Новогородскую летопись в Галицко-Волынскую, мог, не разобравшись, «во Руту» принять за одно слово и, сделав другие редакционные изменения, написать «вниде во град именем Ворута». Возможно, что Ворута находилась на месте современных Кареличей, которые размещены на р. Рута и где есть городище.
Именно «Литву Миндовга» вместе с правобережной Литвой и Нальщанами завоевывал в 1258 г. татарский воевода Бурундай [110]. Но Р. Батура полагает, что под «землей Литовской» в летописи нужно понимать Новогородское княжество, которое якобы уже принадлежало Литве (112). Однако он упустил из вида, что в это время Новогородок не отождествлялся с Литвой, о чем свидетельствует приведенное выше летописное сообщение о основании Войшалком монастыря между Литвой и Новогородком. В 1262 году Миндовг мстил волынскому князю Васильку за его участие в походе Бурундая нападением на волынские города. Показательно, что отряды «литвы» и в этот раз отступали через Пинскую землю(113), что еще раз свидетельствует о нахождении «Литвы Миндовга» между Пинской и Новогородской землями. Из этого следует, что Бурундай мог завоевывать единственную в то время Литву, которая находилась в Верхнем Понемонье и с которой он перешел на Нальщанскую землю. Хотя последняя пока что исследователями не локализована, однако бесспорно, что она, гранича с Литвой, находилась на северо-западе современной Белоруссии. И когда Бурундай, двигаясь с юго-востока, прошел через Литву в Нальщаны, то ливонцы и рижане, которые двигались с северо-запада, через Нальщаны ( durch Nalsen )(114) проникли в Литву. Это яркое совпадение в показаниях Ипатьевских летописей и Ливонской рифмованной хроники — еще одно очевидное свидетельство, где была древняя Литва. Соседством Новогородка и «Литвы Миндовга» разъясняется факт появления последнего в этом городе, о чем пойдет разговор ниже.
Было сделано возражение, что территорию, показанную нами как Литву, c IX в. занимали славяне, и что здесь с Х столетия существовал древнерусский город Изяславль(115). Однако славяне на этом месте, как и на всей территории Белоруссии, не были автохтонами, ибо еще до них, как означает Ф. Гуревич, «здесь жили балтские племена культуры штрихованной керамики» (116). На это указывают и археологические памятники, например: Городище (Барановичский р-н); Кореличский тракт, Черешля (Новогрудский р-н); Бездонное, Кабаки, Низ (Слонимский р-н); Воложин (Воложинский р-н), Держинск, Новосады, Старая Рудица (Держинский р-н), Городилово, Городок (Молодеченский р-н) и др.(117).
Нужно отметить, что первоначально в конце Х ст. подпадало христианизации только славянское население, а иноплеменные оставались в язычничестве(118). Вот почему острова балтского населения еще долгое время существовали на территории Белоруссии, как, например, в районе Обольцев (Толочинский р-н), Гайны (Логойский р-н), и др. (119). Население их было крещено в католическую веру на условиях Кревской унии 1385 г. Между прочим, этим и объясняется, почему в Обольцах и Гайне были построены первые костелы на территории Белоруссии. Не исключено, что население это, в том числе и древней Литвы, окруженное славянами, в значительной степени ассимилировалось и было не столько балтским, сколько языческим. Как увидим дальше, Миндовг и Войшалк сначала были язычниками. Не зря же позднейшие Хлебниковские летописи в отличие от «Повести минувших лет»(120) Литву поместили среди славянских племен.
В свете приведенных нами фактов тяжело согласиться с мыслью, что наиболее ранние упоминания Литвы относятся к восточной, центральной и занеманской частей современной Литвы.(122). Это опровергается первым же упоминанием Литвы под 1009 г. в Кведлинбургских анналах. Уже только то, что в этом латиноязычном источнике название «Литва» выступает в славянской форме и что здесь говорится о ее границах с Русью ( in confinio Rusciae et Lituae )(123), свидетельствует о том, что разговор может идти о Литве в Верхнем Понемонье. Только в таком случае она могла граничить с Русью, от которой территория современной Литвы была ограждена ятвягами.
Это же подтверждают и другие сообщения о Литве, связанные с упомянутыми выше походами на Ярослава Мудрого в 1040 и 1044 годах. В исследованиях Е. Длугоша находим дополнительные сведения об этом, а именно, что киевский князь «разбил Литву на полях Слонимских (припоминаем, что здесь есть топоним «Литва») и овладел ею до Немана.»(125), т.е. захватил ее левобережную часть. Приведенные факты опровергают и предположения, что топонимы «Литва» в указанном нами регионе появились в итоге продвижения сюда позднее (когда именно, не указывается) литовских поселений (128). Однако события 1009, 1040 и 1044 лет показывают, что уже в XI ст. эта местность называлась Литвой.
Некоторые исследователи, чтобы доказать нахождение древней Литвы на юге современной, из названия речки «Летовка» (правый приток Вилии в районе Кернау), выводят названия «Летува – Летова – Литва» (127). Однако это очень проблематично, ибо в самых ранних письменных свидетельствах, как и в топонимике, отражено название «Литва», а не «Летува» и «Летова». В любом случае нельзя видеть только спорный гидроним и не замечать целое гнездо означенных выше красноречивых топонимов «Литва» в Верхнем Понемонье. Нельзя признать удачной и попытку локализовать на территории современной Литвы владения литовских князей XIII столетия, упомянутых в письменных источниках. Дело в том, что топонимы, похожие на имена названых князей, есть не только на территории Литвы, но и в других местах Белоруссии, как, например, Товтвилы (Пружанский р-н), Ютки (Мядельский р-н) , Довьяты (Браславский р-н), Рукли (Оршанский р-н). и др. Ссылка Р. Батуры на грамоту Миндовга от 1253 года (129) ничего не дает для определения местонахождения древней Литвы в Аукштайтии, поскольку в этом документе перечислены земли, которые якобы принадлежали Литве, но что подразумевалось под ней, здесь не видно. То же и в отношении договора Гедимина от 2 октября 1323 года (130) Уже то, что этот князь, называя себя королем Литвы, считал нужным в числе других земель, от имени которых он заключил договор, назвать Аукштайтию и Жемайтию, говорит о их таком общеизвестном наименовании в то время и что титул короля Литвы, таким образом, происходил не отсюда. Это же подтверждает и П. Дузбург, у которого Аукштайтия показана в связи с событиями 1294-1300 г.г. как «владения короля Литвы» ( terra regis Litowia ) (131), из чего видно, что Литва и Аукштайтия — разные в то время географические понятия. Как долго еще держалась название Аукштайтия уже во время существования Великого княжества Литовского, свидетельствует упоминание ее Витовтом в его письме от 11 марта 1420 года (132). То что в 1268 году Нальщаны названы «провинцией Литвы»(1323), не говорит о расширении названия последней на эту землю, а только о принадлежности ее к Литве, что и соответствует действительности, поскольку Войшалк завоевал ее вместе с Дяволтвой в 1264 году. Если Вартберг показал Кернау в Литве(134), то это понятно, ибо он писал свою хронику после 1378 года(135), когда название «Литва» уже укрепилось в том месте. Высказана еще мысль, что с территории, которая будто бы являлась центром создания феодального Литовского государства (это значит с востока и центра современной Литвы), в начале XIV столетия исчезло название «Литва» и заменено там названием «Аукштайтия»(136). Тогда непонятно, почему это название оттуда исчезло и когда и почему оно там опять появилось и укрепилось.
Но все происходило иначе: сначала восточная часть современной Литвы называлась Аукштайтией, о чем могут свидетельствовать и такие здесь топонимы , как Аукштайтцы, Аукштыня, Гаукштаны, Аукштадворы, Аукштели и др. в бывших Быстрицкой, Миляцкой, Мицкунской, Немечинской, Рошанской, Ширвинской и Янишской волостях Виленского повета, в Жосельской, Алькенишской и Сумилишской волостях Трокского повета, В Александровской волости Лидского повета и в Лынгмянской волости Свентянского повета (137). И только позже, в начале XIV столетия в связи с перенесением столицы государства в Вильно, название «Литва» с Верхнего Понемонья постепенно начало переходить на восток современной Литвы и укрепляться там. Но одновременно оно продолжало сохраняться и на прежнем месте еще целыя столетия. В Могилевской хронике под 1695 г. говорится, что литовское пограничье проходило недалеко от Минска и Слуцка.(138). Насколько это название в Верхнем Понемонье имело всеобщее признание и даже официальное, может служить тот факт, что декабрист А. Бестужев, живший в 1821 г. на территории современного Воложинского р-на, дал в Петербург такой свой адрес: «Литва, д. Выгоничи, в 40 верстах от Минска»(139). Где конкретно находилась Литва в древности, хорошо знал и русский историк М. Надеждин: «Собственно в Литве им (литовским языком) говорят уже совсем немногие, а именно: одно селение в повете Вилейском, несколько в поветах Новогрудском и Слонимском»(140). Означалось , что во времена А. Мицкевича Литвой называли не только современную Литву, но и определенную часть славянской территории. Однако последняя носила такое название не потому, что она входила в состав Великого Княжества Литовского(141), а потому, что именно здесь в давние времена и была Литва.
С нахождением летописной Литвы в Белорусском Понемонье связано и то, что население ее, ассимилировавшись в белорусов, называло себя по-прежнему литвинами. Письменные источники означают это уже в конце XIII – начале XIV ст. Так, П. Дузбург , например, в своей хронике два раза (под 1296 и 1305 годами) пишет о борьбе немецких рыцарей с литовскими и оба раза отмечает, что последние были русскими (142), это значит по названию были литвинами, а по сущности являлись славянами. В «Хронике Литовской и Жемойтской» под 1405 г. говорится про Андрея Литвина, который советовал Витовту не идти на соглашения с неприятелем, крикнув при этом: «Не мири, Витавте, не мири»(143). По этой причине Витовт назвал его Немиром, от которого и род такой пошел. Как видим, ни этот литвин, ни великий литовский князь не разговаривали на литовском языке. В интермедии драмы Георгия Канинского «Воскресение мертвых» (1746 г.) под именем литвина выведен белорусский крестьянин(144). А. Мицкевич (1798-1855 г.г.), который родился под Новогрудком, свое отечество называл Литвой(145). Даже белорусский писатель XIX ст. В. Дунин- Мартинкевич (1807-1884 г.г.), которого также нельзя подозревать в отсутствии белорусского национального самосознания, считал, что он вырос среди литвинов. Также уроженец Гродненщины К. Калиновский, революционная деятельность которого приходится на 60 годы XIX столетия, и который всегда обращался к своему народу на белорусском языке, как правило, называл родной край Литвой. Называет себя литвином и один из героев трилогии Я. Коласа «На росстанях» ( в ней рассказывается о событиях начала ХХ столетия) Баранкевич, хотя он и белорус (147). Мы не будем больше приводить аналогичных примеров. Я. Юхо убедительно доказал, что название «Литва» на протяжении многих столетий относилась к Белоруссии и было, по сущности, ее историческим наименованием (148). Только в начале ХХ столетия, когда завершился процесс формирования белорусской нации, название «Белоруссия» укрепилось и за Белорусским Понемоньем, вытеснив оттуда название «Литва», которое с того времени стало относиться к современной Литве.
Теперь коротко остановимся на некоторых других исторических областях и княжеских родах, которые в источниках упоминаются рядом с Литвой. В договоре 1219 г. названы князья Булевичи и Рушковичи. Относительно их местонахождения были высказаны предположения. Так, И. Беляев показывал без разграничения первых и других на территории от Вилии до Немана и Свислочи на восток до Березины днепровской (149). К сожалению, он не указал ни источников, ни предположений, которые дали ему основание для этого утверждения. В последнее время Э.С. Гудавичуc на основании топонимики, которая совпадает с именами булевичских и рушковичских князей, считает, что Булевичи владели Шауляйской землей, а Рушковичи – землей Упите(150). Однако такие же топонимы есть и в Белоруссии (Булевское болото и др.) (151). Нами было высказано предположение, что Булевичи находились на территории Столбцовского р-на, потому что там имелись топонимы Балевичи (152). Это, как видим, совпадает с утверждениями И. Беляева. Булевичи только однажды упоминаются в летописи, и потому возможно, что летописец не совсем точно передал их фамилию. На эту мысль наводит и то, что в Негневичах (Новогрудский р-н) есть речка с немного необычным названием «Булович»(153). Это не так далеко от Столбцовского р-на и потому может быть определенным ориентиром для локализации Булевичей. Поэтому станет понятно, почему Миндовг так жестоко расправился с булевичскими князьями, уничтожив всех их. (154). Подчинение Булевичей, которые находились на его пути от Новогрудка в Литву, открыло ему путь к завоеванию последней. Отметим еще, что в Померании есть населенные пункты с названиями Bulitz , Bullen (155). А это может указывать на западнославянское происхождение Булевичей, тем более, что имена князей, как, например, Вишимут, относятся к славянским(156). Может быть, что Булевичи со всем своим родом и князьями убежали с западнославянских земель, спасаясь от онемечивания и христианизации, на территории, где было еще немало языческого населения.
Что о Рушкавичей, то эта фамилия прозрачно славянская. На карте Померании мы находим Ruskewitz (157), что также может указать на место, откуда они пришли. Имена их князей – Кинтибут, Ванибут, Бутавит, Виженик, Вишлий, Китений, Пликасова, Хвал, Сирвит – носят славянский характер(158). По-прежнему у нас отсутствуют данные, которые бы дали возможность более- менее точно определить место их княжения. Только по топонимическим данным, как это делает Э. Гудавичус, определить это нельзя. Поскольку в XIII столетии Рушковичи делали набеги на Волынь, то мы можем считать, что их владения были по соседству с Пинской землей. Видимо, язычество Булевичей и Рушковичей в первую очередь связывало их с балтско – литовскими князьями.
В свое время Э. Вольтер сделал попытку определить местонахождение Нальщанской земли. Он показал ее на северо-западе современной Литвы (159). Одним из критериев для такого основания было наличие там топонимов типа «Налишки». Однако, нашедши такой в Жемойтии, исследователь отметил, что он ничего общего с Нальщанами не имеет. И это означало, что и другие похожие топонимы нельзя было уверенно относить к Нальщанам. Неудачи Э. Вольтера объясняются тем , что он, отождествляя древнюю Литву с современной, не обратил внимания на свидетельства, противоречащие этому отождествлению. Так, отметив, что в немецких источниках «Нальсен» и «Налиске» находятся в связи с пограничной областью, как бы спорной, не жмудской и не литовской, не заметил, что здесь очень выразительно показано расположение Нальщан как территории, что разделяла Литву и Жемайтию. Приведенное Вольтером сообщение Рифмованной хроники, что путь ливонцев в Литву на Миндовга пролегал через Нальщаны и что они находились на дороге от Двинска к Литве, также подтверждало местонахождение и древней Литвы и Нальщан. Но эти свидетельства остались без внимательного анализа Э. Вольтера. А. Киркор отождествлял Нальщаны и Гольшанами(160). По мнению В. Пашуты, Нальщанская земля занимала весь крайний северо-запад современной Белоруссии и крайний юго-восток современной Литвы (от Немана ниже Гродно и до Западной Двины в районе Довгопилса и от Крева до Вильно)(161). Это мнение в некотором отношении приемлемо, однако ему не дано разъяснение. Нальщаны непосредственно граничили с древней Литвой, как мы видели выше, и это дает основание локализовать их на северо-востоке Белоруссии. В некоторых местах Рифмованной хроники Нальщаны имеют название «альсен». Оно, может быть, немецкого (готского?), происхождения, ибо могло произойти от c лов Aal (угорь) и Seen (озера), что означает «озера, населенные угрями». Если это так, то область, видимо, занимала территорию северо-западной части Белорусского Поозерья, богатого угрями. Бесспорно, что коренным населением Нальщан были балты. Но, как известно, этот район наиболее раннего проникновения славян- кривичей, на что указывает название «Крево» и похожие на него. И поэтому Нальщаны нужно относить к наиболее славянским к тому времени областям. Скорее всего, неправомерно причислять Нальщанскую землю к балтско – литовским землям, особенно если учесть что ее князья отсутствовали в волынско — литовском договоре 1219 г. Не зря и нальщанский князь Довмонт со всем своим родом бежал в Псков и там был избран князем. После XIII столетия название «Нальщаны» исчезло в письменных документах. На их территории позже создалось Кревское княжество.
Летописное название «Деволтва» — видимо, сжатая форма названия «Деволотва», что может говорить о население этой области как ответвлении балтского племени лотвы, которое в древние времена населяло центральную и севера–западную часть Белоруссии (162), тем более, что в Хлебниковской летописи Деволтва и названа Лотвой(163). «Хроника Быховца», созданная в XVI веке, указывает на существование Деволтского княжества(164), которое находилось в районе Вилькомира. Неуверенность источников породила неразбериху в научной литературе даже одного и того же автора. Так, на карте, приложенной к книге В. Пашуты «Героическая борьба русского народа за независимость» (1956), Деволтва показана в междуречье Невежи и Швентойи. А на карте «Земли и населенные пункты Древней Литвы» в книге В. Пашуты «Образование Литовского государства» на месте Деволтвы показана область Упите, а основная часть территории Деволтвы отнесена на восток от реки Швентойи, туда, где обычно показывается Аукштайтия.
Проблема местонахождения Аукштайтии также запутана. Даже нельзя уверенно сказать, было ли на ее территории Вильно, ибо некоторые исследователи считают, что эта историческая область находится на западе от Вильно. Топонимика свидетельствует, что на территории современной Литвы аукштайты занимали пространство в междуречье Меркис и Стравы и междуречье Жеймяны и Швентойи. Но вряд ли жили аукштайты по правому берегу Швентойи, до реки Невежис, как это показывает В. Пашута. В одной из немецких хроник говорится, что в 1332 году ливонцы совершили набег на Жмудь (Жемойтию) и дошли до Швентойи.
Говоря о местонахождении Жемайтии, территория которой тянулась до Балтийского моря, мы хотим обратить внимание на наличие значительного количества топонимов типа «Жемойтишки», «Жемайтели» и т.п. в бывших Бутриманской и Янзенской волостях Трокского, в Подберезской, Рукойненской, Янишской волостях Виленского, в Александровской, Беняконской, Гончарской и Эйшишской волостях Лидского, в Дуботовской волости Свентянского, в Забреской и Субботниковской волостях Ошмянского поветов и др. (166) Эти топонимы достаточно сконцентрированы и локализованы и плотно охватывают восточные и юго-восточные границы современной Литвы. Е. Ахманьский заметил несоответствие названия «Жемайтия» (низкая земля) тому географическому положению, которое занимает это область, размещенная на высоком месте. И он высказывает предположение, то это название возникло тогда, когда жемайты сидели в низинной местности над р. Невежей. Но отсюда их будто бы вытеснили аукштайты, которые пришли с Ошмянских высот (отсюда и Аукштайтия – высокая земля). В результате этого жемайты и заселили свою современную местность, вытеснив оттуда куронов (167). Наличие в одних и тех же местностях жемайтских и аукштайтских топонимов может в некоторой мере подтверждать эту мысль. Одновременно отсюда можно сделать предположение о возможности того, что в нашей летописи Аукштайтия выступает под старым названием своей территории. И это наиболее вероятно, ибо еще в конце XIX и в начале ХХ ст. жители восточной Литвы часто назывались жемайтами, а литовский язык – жемайтским (168).
Из рассмотренного видно, что балтско-литовские земли некомпактно протянулись с северо-запада на юго-восток от Балтийского моря до верховья Щары. В исследованиях утверждается о наличии в литовских землях еще в начале XIII столетия относительно единого государства(169), свидетельством этого якобы является договор 1219 года. Однако с этим тяжело согласиться. В нем упоминается более 20 старейших князей, что выразительно свидетельствует о исключительном разъединении этих земель. Выражение «старейшие князья» относится в этом договоре не только к князям Литвы, как это обычно утверждается исследователями, но и к князьям всех перечисленных здесь земель. То, что князья Литвы названы первыми, еще раз показывает ее местонахождение в Верхнем Понемонье. Она была ближе всех к Волыни и потому названа первой. Кроме того, не обращалось внимания на отсутствие в этом договоре Нальщанских князей. А это также не дает права говорить о наличии даже относительно единого государства у балтско- литовских землях. Но самое главное, это так называемое единство было результатом не внутреннего развития, а внешнего фактора: балтско–литовские князья были созваны волынскими князьями для борьбы с поляками и тем самым показали себя в качестве наёмников.
В завершение разговора о балтско-литовских землях опять вернемся к древней Литве. Наиболее важно здесь подчеркнуть, что она врезалась клином между Полоцкой, Турово- Пинской и Новогородской землями и рядом с ними являлась одной из исторических областей Белоруссии. Понятно, что при объединении этих земель она не могла не войти в состав территории Белоруссии как одна из составных ее частей. Не видя такого геополитического состояния древней Литвы, нельзя понять, почему она в середине XIII столетия очутилась в фокусе политического соперничества соседних с ней земель, которые стремились завоевать ее, что было первым звеном в расширении их власти на другие земли. В этом соперничестве и одержал победу Новогородок, который и стал центром создания нового государства — Великого княжества Литовского
Продолжение следует.
Литература
1. Антонович В.Б. Очерки истории Великого княжества Литовского. Киев, 1878. С.25; Любавский М.К. Очерк истории Литовско-Русского государства. М., 1915. С.14; Советская историческая энциклопедия. Т.3. С.246; Гiстория Беларускай ССР. Мн., 1972. Т.1. С.125-126; История Литовской ССР Вильнюс, 1978. С.34.
2. Дашкевич Н.П. Литовско-Русское государство// Университет.изв.Киев, 1882. №8. С.325.
3. Алексеев Л.В. Полоцкая земля. М., 1966. С.288.
4. Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С.341.
5. Там же. С.8.
…
76. Кочубинский А.А. Территория доисторической Литвы//Журн. М-ва народного просвещения. СПб, 1897. №1.С.65.
77. Гринблат М.Я. Белорусы. Мн., 1969. С.71, 161; Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С.353, 381.
78. Советская историческая энциклоп
Уважаемый Пётр! Ваш спор с Альгимантасом бессмысленен. У каждого человека,народа,церкви,государства своя правда.Абсолютной истины не существует.Расскажу-ка я Вам сказку про историю Латвии своими словами,особо за точность не ручаюсь.Такой нации,как латыш до 18 ?не существовало.Это немцы из самых умных батраков стали делать интеллигенцию,которая в конечном итоге начала создавать общества типа масонских и самоназвалась латышами.Латышская письменность создана немцами(с фамилиями типа Гуттенберг) в 1848году,позже только у чукчей.Независимость пришла к Латвии благодаря Ленину,который был свято уверен в победе мирового коммунизма и который ради передышки мог не колеблясь отдать любую территорию,и благодаря бравому немецкому генералу,который жестоко и успешно громил превосходящие силы красных.Так что можно сказать, что в бою за независимость Латвии не погиб ни один латыш.Впрочем,благодарные латыши при первой же возможности выперли генерала на родину,где тот и помер в нищете и забвении….С исторической точки зрения,независимости больше заслуживают татары,которых 40 мл,или чечены ,которые боролись с оружием в руках,а не латыши,которым власть сама пришла в руки на блюдечке с голубой каёмочке. Мораль из сей басни каждый может вывести для себя сам…
Я и не думаю спорить.
Просто «лапша на ушах» не должна оставаться последней!…Ну а вы готовьтесь…
Теперь нам обоим «морды бить» будут…
И не только «порядочные» литовцы, но и «порядочные» латыши!Некогда болты болтать-ухожу на ночной промысел.Для меня главный враг вовсе не латыш или государство Латвия,а тот ельциноид,который про-ал мою Родину.Жалеть меня не надо-я приспособчивый,морду набить.?Ну что ж,добро пожаловать в мой лес!!!
Альгимантас, Цвирка «попался сбоку», когда я заметил выражение «великий польский поэт Адам Мицкевич»…
Вам я верю! Но, в отношение Цвирки я уже написал, что «я несколько удивлен», и что ПО ФАМИЛИИ спутал двух разных человек… Ну а Пятрусь он или Кастусь… Это будешь знать точно только тогда, когда КОНКРЕТНО ИНТЕРЕСУЕШЬСЯ ТЕМОЙ. Мне же и сейчас как-то всё равно — кто они и что написали… 🙄
Теперь поговорим об Адаме Мицкевиче.
Во времена объединения ВКЛ и Польши, и вхождения Беларуси (современный термин) в состав Речи Посполитой, российская общественность иначе как ПОЛЯКАМИ не называла никого из ятвягов, литвинов (белорусов), жамойтов, аукштайтов… Таким образом привилась не очень правдивая информация о том, что Адам Мицкевич поляк.
Однако: МИЦКЕВИЧ, АДАМ (Mickiewicz, Adam) (1798–1855), польский поэт. Родился 24 декабря 1798 в Новогрудке (ныне Белоруссия) в мелкопоместной шляхетской семье. В 1819 закончил Виленский университет.В то время Вильно (Вильнюс) потеряли свое столичное значение. Столицей был, кажется, Краков (надо уточнить — может быть уже Варшава). Естественное стремление пишущих к цивилизации — к столице. Потому дальнейшее в биграфии Адама Мицкевича уже очень тесно связано с Польшей.
Я уже писал, что согласен на ОБЩЕНАРОДНУЮ с поляками гордость за моего земляка Адама Мицкевича. Ведь несколько сотен лет мы все жили в одном государственном образовании — Речи Посполитой.
😆
Некоторое время мы жили в одно государственном образовании — СССР. А потому и Чингиз Айтматов, и Евгений Евтушенко, и Андрей Вознесенский, и… — все они МОИ.
Я не говорил о национализме.
Может быть несколько эмоционально — я говорил о необходимости ОЧЕНЬ АККУРАТНО относиться к ОБЩЕЙ истории и истории вообще, и не делать выводов, которые могут оказаться некорректными.Вот смотрите: если бы под «сталинским ножом» Вильнюс остался бы в Беларуси, то называлась ли бы сейчас Литва Литвой. Ведь именно присутствие Вильнюса — столицы ВКЛ — в составе Литвы определяет её историю! Без Вильнюса Литва вполне могла бы называться Жамойтией!…
А с Вильнюсом Беларусь, пусть и не называлась бы Литвой, но имелабы ВООБЩЕ НИКЕМ неоспоримое право на наследование истории ВКЛ.
Вот так, только из-за прихоти одного человека, история коверкается…Мы когда-то говорили о Литбеле…
А ведь ОБЩЕЙ истории у Беларуси с Литвой ГОРАЗДО БОЛЬШЕ!!!Уважаемый Петр, как уже писал на соседней теме я по вопросам истории спорить не буду. Причины — абсолютное отсутствие свободного времени и предчуствие, что глубокой дискуссии не получится. И еще — я очень рад, что Вы, другие жители Белоруссии интересутся историей своей страны. Помню, когда то в 80 годы, когда минчанин, замечательный специалист задачного жанра Дмитрий Сухоруков впервые приехал в Шяуляй (был несколько раз) он с удивлением именно от меня узнал, что государственный язык ВЛК был старобелорусский язык (я ползовался таким термином). В Литве романтизация истории была в период 1918 — 1940 годов и еще чуть чуть в период возрождения (1989 — 1991 годы). Теперь у нас это, в основном, пройденный этап.
У меня только один вопрос и одно замечание. Больше я в ближайшее время на этой теме писать не буду.
Какой процент произведении Adam Mickiewicz переведено НА БЕЛОРУССКИЙ язык (например, переведены ли «Warcaby»)?
Замечание. Конечно, значение Вильнюсса в истории Литвы переоценить трудно. Но Вы совершенно не правы, утверждая (прогнозируя), что было бы без Вильнюсса. Дело в том, что…так уже было. В 1918 — 1940 годах Литовская республика успешно существовала без Вильнюса с столицей Каунас: по экономическим показателям равнялась на Финляндию, национальная валюта (литас) конвертировалась во всем мире, Литва была полноправным членом Лиги нации. Жемайтия (Žemaitija — Samogitia) — один из регионов Литвы (кажется занимает 1/4 територии Литвы, теперь точно не скажу), žemaičių tarmė — один из диалектов литовского языка. История Žemaitija (Samogitia) — очень большая, это правда.
Algimantas KačiuškaЧестно признаюсь — я не знаю что из Адама Мицкевича переведено именно на современный белорусский язык. Но хорошо знаю, что в СССР Адама Мицкевича СКОРЕЕ перевели бы на русский язык! Всё просто — у покоренных не должно быть национального самосознания…
А то, что Адам Мицкевич писал на польском языке — это верно. Ведь жил он в Речи Посполитой! И, не смотря на то, что он был белорус, но писал он на польском языке — на доминирующем языке государственного образования в котором жил. Не было бы у него никакого будущего, как у писателя, если бы он писал на белорусском…Альгимантас, я тоже спорить особо не хочу. Дискуссия вполне могла бы получиться, но и у меня нет времени… А еще — сил — нет особого желания углубляться в тему…
Памятные углубления в религиозные темы на «Тавлеях» принесли только усталость и раздор… Мне этого не хотелось бы.Я иногда посещаю подобные темы на других форумах.
Но молчу. Просто вижу, что или спорящие давно УГЛУБИЛИСЬ в тему, или давно углубились в РУГАНЬ… 🙄А тема ПОТЕРЯННОГО государства: Великого Княжества Литовского довольно-таки интересная!!!
Я могу только посоветовать вам иногда читать материалы газеты «Секретные исследования. Аналитическая газета»: http://secret-r.net.
Если отбросить некоторую раздраженность по отношению к России, то предлагаемые ГИПОТЕЗЫ (часто убедительно подкрепленные историческими материалами), ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫ! Они заставляют по новому взглянуть на историю (без зомбирования со стороны империи-завоевателя, очень старательно изымавшей летописи!), засставляют САМОМУ ЗАДУМАТЬСЯ и ПРОДОЛЖАТЬ гипотезы в сравнении с другими материалами.Nizhe o Mincievicu, sto ja nashol na sajtie odnogo iz Polskih universitetov. Druzia — no vsio taki nikto nie mozet otvietit konkritno na vapros o poemie WARCABY na russkom (ili bieloruskom) ?
Po povodu nacionalnosti dumajo my wsie scitajem jego svoim.
Nieskolko niediel tamu nazat ja byl na ocien interesnym konciertie «Moniuszko i Mickiewicz». Miezduprociem Moniszko — kompozytor toze radilsia na teritori sovriemiennoj Bielarusi
Interesnyje istori o tom kak ih zyzn niemnosko sovpadala, piesni i tak daleje. Wiedusaja koncert, zurnalist, pisatiej knig o bolshyh poliakah skazala (+/-): Mickievica «nashy bratia iz Litvy scitajut svoim, a daze i druzia iz Bielarusi toze — i eto horosho ! Blagadaria tomu on v sierdcah mnogih narodov»
I ja z etim soklasien !Drozuzia — poiscitie pozalsta po ruskojazycnyh sajtah poemy WARCABY.
Born on 24 December 1798 in Zaosie near Nowogródek or in Nowogródek itself. He was baptised on 12 February 1799 and given the names Adam Bernard. He came from a family of low nobility. His father, Mikołaj, was an attorney in Nowogródek, and his mother, Barbara (née Majewska) was the daughter of a steward from Czombrów. In 1807 he commenced his education in the district school in Nowogródek, which was run by the Dominicans. His first poetic attempts came from this period. On 16 May 1812 the poet’s father died, which brought about a deterioration in the family’s material conditions. In the summer of the same year Napoleon’s troops, heading for Moscow, marched into Lithuania. Nowogródek hosted Hieronim, the Westphalian king. The citizens celebrated the emperor’s birthday with due ceremony. A few months later Mickiewicz observed the retreat of the remnants of the Grand Army. A field hospital was organised in the Dominican school which he used to attend.
In 1815 he left for Wilno where he entered the university which at that time was an important centre of Enlightenment culture in Lithuania. He studied at the Physics and Mathematics Faculty. He also attended lectures at the Faculties of Moral and Political Studies and Literature and Liberal Arts. He simultaneously applied for admission to the Teachers’ Seminary which was also at the university. Because of his material situation he also applied for a state scholarship which was awarded to candidates preparing for the profession of teacher. After graduation he would have to work off the scholarship by teaching in a school appointed by the university. He was one of the founders of the secret society, Towarzystwo Filomatów (Philomats’ Society) (1817). Its aim was self-educational and scientific work, but also the patriotic upbringing and education of university youth. «Tygodnik Wileński» (1818, VI, pp. 254-256) published Mickiewicz’s first printed poem: Zima Miejska. In 1819 he graduated from university with an MA degree. He received a good humanistic education in the fields of classical philology, history, the theory of poetry and pronunciation. He was sent to a district school in Kowno (1819-1823). In 1822 the first volume of Poezyje (including Ballady i romanse), which was dedicated to his friends, was published in Wilno. The novelty of this collection meant that the year 1822 is considered as the breakthrough of Romanticism in Poland. One year later Mickiewicz published his second volume of Poezyje. It included Grażyna and Dziady II and IV (Parts II and IV of «Forefathers’ Eve»).
In July 1823 in Vilnius an investigation into secret youth unions in Lithuania was commenced. On the night of 4/5 November 1823 Mickiewicz was arrested. He was imprisoned in a Basilian monastery until 1824. He was sentenced for «the spread of unreasonable Polish nationalism through teaching» to working as a teacher in «provinces remote from Poland» and left Poland in the autumn of 1824.
His five-year stay in Russia played an important role in Mickiewicz’s life. At first he briefly stayed at Petersburg, then in Odessa, from where he travelled in 1825 to the Crimea, which resulted in the publication of Sonety krymskie («Sonnets from the Crimea»). From December 1825 until April 1828 he lived in Moscow, where he was formally employed in the office of the governor-general. He entered the environment of the intellectual and social élites in Moscow and Petersburg. He achieved the fame of a Romantic poet; his improvisations evoked general admiration in the salons. He met Russian poets, Pushkin among others; he made friends with some Decembrists (K. Rylejew, A. Biestuzew). In his later works he would use the knowledge which he gained here about the Russian Empire and the tsar’s despotism. In 1826 he published Sonety («Sonnets») in Moscow, then in 1828 Konrad Wallenrod («Konrad Wallenrod») in Petersburg. He spent the last year of his stay in Russia in Petersburg. In May 1829 he received a passport thanks to the help of Russian friends and left Russia on an English steamboat heading for Hamburg.
He travelled around Europe: in Berlin he listened to Hegel’s lectures, in Weimar he met Goethe, in Bonn A.W. Schlegel, in Bohemia — V. Hanka. He also visited Switzerland and Italy. When in Rome he learned about the outbreak of a November uprising (1830/1831) in Warsaw. He did not take part in it although he set off for his country with a false passport. He reached only Wielkopolska.
In March 1832 he went to Dresden. There he wrote the third part of Dziady («Forefathers’ Eve» III) (published in Paris 1832), and fragments of translations from Byron. In July he left for Paris where, apart from brief intervals, he would spend the rest of his life. At the beginning he became involved in the work of émigré groups. He became a member of the Literary Society and the Lithuanian and Russian Lands Society; in 1833 he was the editor and main journalist of «Pielgrzym Polski» («Polish Pilgrim»). He included his thoughts on Poland’s mission and the tasks facing the émigrés in Księgi narodu polskiego i pielgrzymstwa polskiego («Books of the Polish Nation and its Pilgrimage») (1832).
Mickiewicz, disappointed in his hopes for an early political coup d’état in Europe and disheartened by «the hellish arguments» among the émigrés, separated himself from public life. He then went through a period of a deepening of religious life, he read mystical writers: Boehme, Saint-Martin.
In 1834 he married Celina Szymanowska. Mickiewicz did not have any regular income, and setting up a family worsened his financial situation, which was already bad enough (in 1835-1850 his six children were born). From November 1839 he lectured in Latin literature at the Lausanne Academy. He abandoned, however, his lecturing activity in the autumn of 1840 in order to take up the Chair of Slavic literature at the Collège de France. His Parisian lectures aroused lively interest, and not only among Polish émigrés. His audience also included Russians, Italians, Czechs and Frenchmen (J. Michelet, E. Quinet, George Sand), among others.
In July 1841 Mickiewicz met A. Towiański. After a conversation with him Mickiewicz became convinced about Towiański’s mission and accepted his teachings. He would soon become their main propagator. He became a leader of the Divine Matter Circle, which was founded by Towiański. Mickiewicz’s political views (which he expressed in his lectures) and the propaganda of Towiański’s ideas brought about his suspension as a professor by the authorities in May 1844.
In March 1848 he organised the Legion, which fought in Italy until July 1849. Mickiewicz presented the ideals of this struggle in Skład zasad. Along with a group of emigrants of various nationalities Mickiweicz founded in Paris «La Tribune des Peuples», which propagated a radical social programme. Soon the paper was suspended and Mickiewicz, together with other Poles, abandoned the editorial office as a result of the Russian Embassy’s intervention. In 1852 he obtained a post in the Arsenal Library.
In 1855, during the Crimean War, he went to Turkey to support the action of the organisation of a Polish legion for the struggle against Russia. He died, probably of cholera, in Istanbul on 26 November 1855. His corpse was transported to France and buried in the cemetery in Montmorency. In 1890 the coffin was transferred to the Wawel Cathedral in Kraków.
http://dilet.narod.ru/days/bio/000205.html
Адам Мицкевич (Mickiewicz) (24.12.1798 — 26.11.1855) — польский поэт, основоположник польского романтизма, деятель национально-освободительного движения. Родился на хуторе Заосье близ города Новогрудка, входящего ныне в состав Белоруссии. Отец его, Николай Мицкевич, адвокат, принадлежал к мелкопоместной шляхте. После окончания школы Адам поступил на физико-математический факультет Виленского университета, на котором проучился год. Весной 1816 года перешел на историко-филологический факультет, который закончил в 1819 году. Учительствовал в Ковно (ныне Каунас; 1819-23). Ранние произведения Мицкевича (первое стихотворение опубликовано в 1818 году) свидетельствуют об увлечении вольнодумными традициями Просвещения (перевод отрывка из «Орлеанской девственницы» Вольтера; поэмы «Мешко, князь Новогрудка», 1817, «Картофель», 1819, — обе опубликованы полностью в 1948 году). С 1817 года участвовал в создании и деятельности патриотических молодежных кружков «филоматов» и «филаретов» («любящих добродетель»), написал для них ряд программных стихотворений, в том числе «Оду к юности» (1820), проникнутую романтическим энтузиазмом молодежи, мечтавшей о борьбе за свободу. Первый стихотворный сборник Мицкевича («Поэзия», т. 1, 1822) стал манифестом романтического направления в польской литературе. Во 2-й том «Поэзии» (1823) вошла романтическая лироэпическая поэма «Гражина», положившая начало жанру т. н. польской «поэтической повести»; написанная на сюжет из истории Литвы, она утверждала подвиг и самопожертвование героической личности. В этот том включена также драматическая поэма «Дзяды» (ч. 2, 4), где поиски нового содержания и формы на основе народности, понятой в духе романтизма (изображение простонародного обряда поминовения умерших), соединялись с художественной трактовкой личной темы: герой, страдающий от мук несчастливой любви и обличающий общество, поправшее «права сердца».
Арестованный (1823) по делу филоматско-филаретских организаций, Мицкевич был в 1824 году выслан из Литвы и до 1829 года пробыл в России (Петербург, Одесса, Москва, снова Петербург), где сблизился с участниками декабристского движения (К. Ф. Рылеев, А. А. Бестужев) и видными писателями (А. С. Пушкин и др.), высоко оценившими его талант. Эти дружеские связи способствовали созреванию у Мицкевича идеи революционного союза народов России и Польши. В России вышла книга Мицкевича «Сонеты» (1826) — с циклом «Крымские сонеты», поразившим читателя великолепием пейзажных картин, проникновенным лиризмом, образом героя-«пилигрима», тоскующего о покинутой родине, и новыми для польской поэзии восточными мотивами. В 1828 году была опубликована поэма «Конрад Валленрод» (о борьбе литовцев с тевтонской агрессией), изображавшая трагического героя — одинокого борца, который жертвует личным счастьем ради спасения народа; поэма оказала революционизирующее воздействие на современников. В книге «Поэзия» (т. 1-2, 1829) Мицкевич включил новые интимно-лирические стихи, поэму «Фарис», баллады.
В 1829 году Мицкевич выехал из России, посетил Германию, Швейцарию, Италию. После неудавшейся попытки присоединиться к Польскому восстанию 1830 года поэт навсегда остался в эмиграции (жил преимущественно в Париже), продолжая литературную и революционную деятельность. В 3-й части «Дзядов» (1832) Мицкевич призвал соотечественников продолжать борьбу. Эгоизму и соглашательству «верхов» общества он противопоставил героизм и стойкость патриотической молодежи (эпизоды следствия по делу «филаретов»), надежду на внутренние силы нации, создал титанический образ поэта Конрада; сочувствуя страданиям народа, герой вызывает на поединок бога, как виновника царящего в мире зла. Драма имела свободное, фрагментарное построение, два плана действия: фантастический и реальный. К ней примыкал эпический «Отрывок» — картины самодержавной России, гневный памфлет на царизм. Здесь же поэт выразил солидарность с передовыми людьми России (стихотворения «Памятник Петру Великому», «Русским друзьям»). Вместе с тем в 3-й части «Дзядов» (как и в художественно-публицистическом сочинении «Книги польского народа и польского пилигримства», 1832) Мицкевич излагает доктрину т. н. «польского мессианизма», согласно которой страдания Польши связаны с особым историческим призванием народа-мученика — «Христа народов». Поэт призывает польскую эмиграцию к участию во «всеобщей войне за вольность народов», в европейской революции (эти же мысли содержатся в статьях Мицкевича в газете «Пельгжим польски» — «Pielgrzym Polski», 1832-33).
В 1834 году Мицкевич опубликовал последнее свое крупное произведение — поэму «Пан Тадеуш». Эта польская национальная эпопея, в которой отчетливо проявились реалистические тенденции, стала энциклопедией старопольского быта, шедевром словесной живописи, типизации и индивидуализации персонажей; с юмором и грустью рисует Мицкевич мир шляхетской старины, не затушевывая его пороков, понимая его историческую обреченность и в то же время любуясь его красочностью. В последующие годы Мицкевич почти не писал (последний взлет его вдохновения — несколько лирических стихов, 1838-39). Он вел активную общественную и культурную деятельность: в 1839-40 годах читал курс римской литературы в Лозанне, затем (до 1844 года) занимал кафедру славянских литератур в парижском Коллеж де Франс. В 1841 году обозначился кризис в мировоззрении поэта: он вступил в секту мистика А. Товяньского. В 1848 году Мицкевич возобновил революционную деятельность: создал польский легион, сражавшийся за свободу Италии, в Париже сотрудничал в газете «Трибюн де пепль» («La Tribune des peuples», 1849), выступал со статьями революционно-демократического характера, проявляя интерес к утопическому социализму, призывая к революционному союзу народов. Во время Крымской войны 1853-56 годов Мицкевич отправился с политической миссией в Константинополь, где умер от холеры (его прах, захороненный в Париже, был перенесен в Краков в 1890 году).
Поэзия Мицкевича имела огромное значение для польского национально-освободительного движения, для развития демократической мысли, обновления польской литературы; она обогатила литературный язык, стихосложение, поэтические жанры. Существенна роль Мицкевича в развитии польского театра (постановки его «Дзядов», многочисленные высказывания по вопросам драматургии). В России Мицкевич приобрел популярность еще при жизни. Его стихи переводили А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, К. Ф. Рылеев, И. И. Козлов, Н. П. Огарев, А. Н. Майков, М. Л. Михайлов, А. А. Фет, В. Я. Брюсов, И. А. Бунин и др.
Большая советская энциклопедия.
==============================
Скоро доберусь до разбора (перевезенной на новую квартиру) библиотеки… Поищу… Может быть поэма «Шашки» вошла в том «Беларускага кнiгазбору»…
Нам еще долго придется искать по всему миру наших земляков, и осмыслять их вклад в историю…
http://kp.by/daily/24324.3/516005/
Сусанин водил в болота белорусов?
Тысячу лет назад на границе Литвы и Руси был убит католический монах Бруно. Убийство монаха зафиксировали в летописи немецкого города Кведлинбурга: тогда первый раз в истории упоминается название “Литва”
Дмитрий НОВИЦКИЙ — 09.07.2009Поэтому весь 2009 год в Литве празднуют тысячелетие Литвы. Есть оргкомитет празднования миллениума и в Беларуси. Но зачем, если о Беларуси в летописи ни слова?
Вот тут и начинается самое интересное.
Литва — это Беларусь?
— Современная и Древняя Литва — разные вещи, — рассказывает историк Анатолий Грицкевич. — Большая часть древней Литвы находилась на территории современной Беларуси. Если проводить границу между Литвой и Русью в начале XI века, она проходила по территории современной Беларуси.
Литовские историки утверждают, что монаха Бруно убили в районе современного литовского города Мариямполе (1) (См. карту). Белорусские ученые указывают на другое место — где-то в Гродненской области (2), если выражаться современными понятиями. Но все уверены, что это произошло на границе Литвы. Просто Литва для всех разная.Никогда не задумывались, почему в Беларуси так много населенных пунктов с названием «Литва»? А в нынешней Литве их нет…
До конца XIX века центральную часть Беларуси называли Литвой официально. Да и в ХХ веке еще вспоминали старое название. 40 лет назад я звонил из Польши в Минск. И на чеке, выданном телефонисткой, было написано: «Минск-Литовский». А сметана «Брест-Литовская» и сейчас продается в магазинах.
О Литве на территории Беларуси говорит и литература, в том числе Адам Мицкевич.
— Мицкевич везде подчеркивал любовь к Литве, имея в виду не Великое княжество Литовское, а Новогрудчину, локальную Литву. «Літва — мая айчына» писал он. Притом что литовского языка он, естественно, не знал, — подчеркивает Николай Гайба, директор музея Адама Мицкевича в Новогрудке.
Тысячелетие Литвы обнажает гораздо более серьезную проблему, чем поиски ее территории. В этом мнении сходятся все историки.
Темно-зеленым цветом на карте ВКЛ XVI века обозначены границы древней Литвы. Из нее выросло Великое княжество Литовское. Заметно, что в XI веке значительную часть современных белорусских земель называли Литвой.
Обратите внимание, что населенные пункты с корнем «лит» на карте находятся на территории современной Беларуси.Беларусь — придуманная страна
Беларусь — выдуманная страна. Белорусы — выдуманная нация. Нас «придумала» Российская империя, выделив из литвинов, граждан ВКЛ. Литовцы такая же выдуманная нация: в Великом княжестве Литовском не было ни литовцев, ни белорусов в современном понимании.
Были литвины — граждане одного большого государства, к которым относились и современные украинцы, которых называли русинами — все мы жили, как в Евросоюзе, в ВКЛ. Можно проводить аналогии и с Советским Союзом. Литвин — это как паспорт гражданина СССР, в котором могла быть написана национальность: жемойт, русин, полочанин, аукштайт.
— ВКЛ было общим славяно-балтским государством. Жемойты, предки современных литовцев, вошли в него только в 1413 году. Поэтому полное название «Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское» в переводе на современный язык звучит как «Великое княжество Белорусское, Украинское и Литовское», — рассказывает Анатолий Грицкевич. — Причем белорусская культура была образующей, общей для ВКЛ. Традиции Полоцкого и других белорусских княжеств стали базой при создании ВКЛ.
Белорусский язык тогда был языком аристократов. Сейчас его стыдятся, считая «колхозным» — а тогда в Европе было два языка международной переписки. Латинский и старобелорусский. На нем из Рима писали письма в современную Молдову, — улыбаясь, рассказывает Анатолий, шокируя фактом.
— Великие князи, Витовт и Ягайло, в быту разговаривали на белорусском. Плохо знали старолитовский и польский. Ягайло управлял Польшей, разговаривая «па-беларуску». А в Москве сохранилась запись XVII века, которая гласит: «Ондрюшка Иванов, литвин из города Орши».
Белорусов перестали ассоциировать с литвинами в советской истории: нужно было доказать, что уже в средневековье наши предки знали, что случится в 1917 году. Поэтому факты конфликтов между Москвой и белорусами-литвинами замалчивались, списывались на современных литовцев и поляков.
Например, известное событие: смута 1612 года, оккупация поляками Москвы.
— Поляки? Сусанин водил в болото белорусов: если поднять списки, поляки были только на 4-м месте по количеству воинов. Больше всего в войске было литвинов-белорусов, они же были и командирами, — рассказывает Анатолий, листая книги.
— Взять, к примеру, перепись войска литовского 1528 года. То же самое: сплошная центральная и южная Беларусь, балтов можно по пальцам пересчитать. А известная битва под Оршей, когда белорус-литвин Острожский разгромил московские войска? Мы тогда боролись с Москвой за лидерство в объединении славянских земель. Увы, проиграли, поэтому литвины должны были исчезнуть…
«Бел» означает «балт»
В дальнейшей беседе выясняется масса интересного. В том числе и происхождение названия «Беларусь». В 1795 году современные белорусские земли отошли Российской империи. Поэтому для нас, литвинов, нужно было придумать какое-то название.
Название «Белая Русь» было плавающим, им периодически называли какие-то земли. Когда-то так называли даже Владимирское княжество. Но к XVIII веку название прочно закрепилось за витебскими, полоцкими и могилевскими землями. Поэтому, чтобы как то назвать людей, которые заселяли эти территории, остановились на варианте «белорусы», как самом удобном для ассимиляции. Согласитесь, литвина сложнее убедить в том, что он русский… Кстати, на литовском «бел» означает «балт», поэтому белорус означает «балторус»…
На этой картине художника Фаюстова Иван Сусанин изображен в тот момент, когда литовцы и поляки чинят над ним расправу.ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКТ
В средневековой Европе было два языка дипломатичной переписки: латинский и старобелорусский. Они же были родными для Ягайло и Витовта.
КСТАТИ
В белорусском и литовском языках много общих слов: вавёрка, патэльня, сябар, гарбата и т.д. Еще больше общего и с польским языком. Если бы в родной стране разговаривали на белорусском, границу пришлось бы открывать не только на восток.
ЕСТЬ ВОПРОС
Почему белорусы не празднуют тысячелетие древней Литвы?
— Очень трудно организовать широкомасштабное празднование тысячелетия Литвы в Беларуси. В Литве подготовкой занималось целое госучреждение. Литовцы готовились целых пять лет! — рассказывает Александр Стрельцов-Карвацкий. — У нас же речь идет о группе энтузиастов. Если честно, очень не хватает господдержки. Мы обратились с инициативой создания серии почтовых марок в честь тысячелетия Литвы — пока ответа нет было.
Со второй инициативой совсем все плохо. Хотим установить две памятные мемориальные доски в честь тысячелетия Литвы. В Новогрудском и Минском костелах. Как выяснилось, их нужно утверждать в Совете министров. Отправили запрос, но пока ответа не было. Может быть, потому что разрешение на установку должен подписать сам премьер-министр, — с грустью вздыхает Александр.
БУДЬ В КУРСЕ
В голове каждого белоруса должна быть четкая цепочка.
1. Полоцкое княжество — исток государственности современных белорусов. Было одним из самых демократических государств в мире.
2. ВКЛ — следующее государственное образование, в котором предки нынешних белорусов именовали себя общим названием «литвины».
3. Речь Посполитая — мирный союз двух народов, поляков и литвинов.
4. Северо-Западный край — годы без государства, под запретом в составе Российской империи. Тогда и появляется название «белорусы».
Продолжение следует.
Здесь форум о шашках (и я посещаю его именно потому), а не по р.Беларусь или Литву, поэтому здесь дискуссии по этой конкретной теме не продолжу.
Я понимаю разные взгляды на историю государств и народов. Общая история — «вещь» довольно субьективная.
Также понимаю стремления патриотов р.Беларусь идентифицировать свою нацию, приукрашить свою историю (но здесь, как сказать….Если следовать и по той теорией, то ведь не все балты ассимилировались…). В Литве это было модно в 1919 — 1940 годах (и чуть меньше в 1989 — 1991 годах). Это приходит и уходит…А друзьям из р.Беларусь желаю больше внимания обращать на свой белорусский язык (в каком сейчас он положении в вашем государстве?), экономику своей страны, например, престиж своей страны в мире.
Вообще то, история языка — возможно, чуть более обьективно. Если кто интересуется Литвой, рекомендую почитать, поинтересоваться историей литовского языка (изучался и изучается в многих университетах мира языковедами, так как является примером очень старого языка, мало изменившимся. Правда, сейчас во многих странах изучается уже и из — за практических целей, но это, как говорится, «уже другая история»).
Algimantas KačiuškaАльгимантас, а я с вами (или с кем либо еще из Lietuvi) и спорить не буду. Дело это бесполезное и нервотрепное.
Я всего лишь продвигаю и буду продвигать ПРАВДУ об древнейшей истории моей Беларуси (так уж её назвали к сегодняшнему дню — а была и Лютичи (Кривичи, Ятвяги, Радимичи,Дреговичи), и Полоцкое няжество, и Великое Княжество Литовское, и просто Литва, и Речь Поспалитая, и Северо-западный край)… Больше скажу историю нашу уничтожали огнем и Московия, и Россия, и многие другие «освободители». Хотели оставить нас, как побежденных, без памяти и без родовых корней. Полоцкие летописи были сожжены вместе с богатейшей библиотекой московитами… Растаскивали по своим архивам и государствам наши архивы. Правили уцелевшие летописи — только бы доказать,что мы всегда были быдлом. Воровали нашу историю.Теперь по крупицам из хроник соседних государств наши современные историки возрождают Истрорию Беларуси — историю более чем 2000-летнюю, а с учетом готтского влияния — 3000-3500 летнюю.
Альгимантс, на сегодня я знаю гораздо больше, чем ваши литувисские историки, которые в попытках идентификации несуществующего, просто врут.
Ничего. Мы подождем. Мы станем сильнее. И тогда сможем доказать миру кто врёт, а кто говорит правду.А спорить?
Не хочу я спорить с летувисами по поводу истории их Лиетувы, и тем более не хочу спорить с ними по поводу истории литвинов и нашей Литвы.Никто не собирается возвращать былую территорию ВКЛ (это придется забрать практически всю Украину, треть Польши, половину Лиетувы, четверть Латвии и Смоленскую Тверскую, Псковскую и Брянскую области России) — повторюсь — НИКТО НЕ СОБИРАЕТСЯ ВОЗВРАЩАТЬ ТЕРРИТОРИИ. Но нашу историю мы не отдадим.
http://gumilevica.kulichki.ru/maps/index.html
Восточная Европа на рубеже XII—XIII в.На прведенной карте отображен момент формирования Великого Княжества Литовского.
Еще существуют (присоединятся позже) Полоцко-инское Княжество, еще существует незавоеванная Ливонским орденомПруссия (Поруссия), отмечены ничего общего с Литвой не имеющие Жмудь и Аукштайты — но уже пришли из олабья Лютичи — Литва.
Скоро начнется процесс кристаллизации ВКЛ!
Вторая карта: Удельная Русь в XII—XIII вв.
С учетом того, что Русь — это тотем рыси финских (перевод — охотники) народностей, данная карта практически полностью правильно указывает на ареал влияния (колоний) Шведского (готтского) королевтва.
Пзже с запада на эту территорию вклинилась Литва (лютичи), а на востоке начало выкристаллизовываться Ростово-Суздальское (позже Московское) княжество, которое, если говорить современным языком, имело лицензию Золотой Орды на сбор дани с местных территий (вот так и становятся центром кристаллизации государства).
Правда, я должен сказать, что большой веры этим картам нет.
Как нет большой веры историографии России времен Екатерины, когда под нужды империи подтасовывалась история соседних (захваченных, или планируемых к захвату) государств.
Империя должна была оправдать свои претензии к соседям.
Цели достигались тем, что перевиралась история соседних государств.Например, до XII века никакой Литвы на территории Новогрудок-Вильнюс не существовало. Лютичи пришли на эти территории позже, теснимые Германией (самоназвание — дойч) из Полабия и Поморья. Однако российские картографа, то ли по незнанию (что тоже вполне возможно), то ли по необходимости империи, пишут на картах вторжения Аттилы (3-4 -й век н.э.) «литовские племена»… Это всё равно, что Полоцкое княжество на тех же картах назвать Беларусью, или на картах Российской империи называть Аляску — США, когда США еще не выкупили долю России.
Кстати, на литовском «бел» означает «балт», поэтому белорус означает «балторус»…
Nechaino nad Susaninom uvidel ,a tak nechital bolshe.MOzhet eschio shto nibud uvidelby.A na russkom shto oboznachajet bel? Ne belyj? Belyj na litovskom baltas.No mozhete i baltami nazyvat ili supermenami.Nedumaju shto ktoto chitaet krome Algimantasa.Kstati,belarusija u nas imejet drugoje nazvanije-Gudija,a belarusy-gudai.Vozmozhno Baltarusija eto prostoi perevod s russkovo Belarusija (gde bel eto cvet belyj)
Кстати, на литовском «бел» означает «балт», поэтому белорус означает «балторус»…
Nechaino nad Susaninom uvidel ,a tak nechital bolshe.MOzhet eschio shto nibud uvidelby.A na russkom shto oboznachajet bel? Ne belyj? Belyj na litovskom baltas.No mozhete i baltami nazyvat ili supermenami.Nedumaju shto ktoto chitaet krome Algimantasa.Kstati,belarusija u nas imejet drugoje nazvanije-Gudija,a belarusy-gudai.Vozmozhno Baltarusija eto prostoi perevod s russkovo Belarusija (gde bel eto cvet belyj)
Здесь, конечно же оговорка.
Не на литовском, а на латышском мы «балторутения».В принципе мы имеем одно важное открытие, мимо которого стройными рядами проходят все историки и лингвисты.
А именно: Балтийское море в переводе с латышского -это Белое море. А при скурпулезном исследовании мы получаем картину — предтечи современных беларусов — балтские племена. Не финны, а балтские племена. Причем, похоже, что балтскими они сами себя не называли… Гуды!Тут Сигис был наблюдательнее Альгимантаса.
Именно гуды являлись предтечами современных народов всей Прибалтики (включая территорию современной Беларуси, но кроме Эстонии).Именно гуды (готы — Водин и Тор) первоначально прошли (проторили) эти территории с юга (от Черного моря) на север (к морю Белому — Балтийскому) и далее на Готланд (в Швецию). Именно потому они так хорошо знали маршрут из Боряг в Греки! (Бореями — северными людьми — Варягами их звали греки.)
Но от этой истории остались только легенды… И гены!…
- Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.